Для: tindu
От:
Название: “Burn My Shadow”
Жанр: драма
Рейтинг: NC-17
Пейринг: Эрик Леншерр/Чарльз Ксавье
Размер: 4400 слов
Предупреждение: в некотором роде АУ по отношению к способностям героев
Дисклеймер: Все герои принадлежат Марвелу.
Burn My Shadow
Огни выглядели размытыми, подмигивая тут и там, среди танцующих крупных снежных хлопьев. Большой город казался Эрику заключенным в стеклянный шар, который хорошенько встряхнули чьи-то неспокойные руки. Неон потускнел, светодиоды затерялись в снежном безумии. По неизвестной ему самому причине, Эрику вдруг почувствовал смесь тревоги и тоски, плотным комком осевшую в грудной клетке так, что захотелось откашляться. Такое случалось часто, с тех самых пор, как Леншерр стал предоставлен самому себе. Обычно, Эрик избавлялся от тревоги очередным переездом. Работал, чтобы собрать денег на новый билет в один конец и, прихватив немногочисленные пожитки, сбегал от необоснованных страхов, приступов паники, не оставляющих его детских кошмаров. Так у Эрика появлялась надежда на то, что какое-то призрачное «там» окажется лучше чертовски неприветливого «здесь». Некоторое время новое место казалось спокойным, и он даже начинал постепенно приводить мысли в порядок, сортировать, раскладывать по полочкам. А потом что-то резко менялось, как внезапно меняется ветер, и ровные стопочки мыслей и воспоминаний разлетались, смешивались, превращались в мусор. Появлялись сны, тяжелые и до того страшные, что Эрик боялся засыпать, предпочитая коротать ночи за черной неблагодарной работой, любой, какая только подворачивалась под руку.
Вот и сейчас, когда Эрик смотрел в окно своей маленькой съемной каморки, наблюдая за рассыпающимися в снежных вихрях неоновыми вывесками, его едва не согнуло пополам от ужаса. Леншерр резко и порывисто обернулся, будто ждал, что за его спиной кто-то стоит. Пустая маленькая комната, плетеный стул и разваливающаяся кровать без постельного белья, с одним тонким полосатым матрасом, дистрофичной подушкой и изъеденным молью пледом – вот и всё, что он увидел. И никаких силуэтов по углам, никаких монстров под кроватью. Но руки, вопреки всему, задрожали. Эрик вытянул вперед левую, согнул и разогнул длинные пальцы, бросил тяжелый взгляд на кровать, мысленно нащупывая её металлический каркас. Он попытался сконцентрироваться на одном этом железном скелете, чтобы успокоиться. Каркас загудел, спинка кровати прогнулась с низким гудением, образовывая нелепую вогнутую дугу. Эрик отдернул руку, так, словно обжегся, удивленно посмотрел на кончики пальцев. В комнате оставаться он больше не мог: от одной только мысли об этом волосы на загривке вставали дыбом, а пальцы на ногах поджимались.
Ветер выплюнул Эрику в лицо горсть снега, подхватил, подтолкнул в спину и погнал вперед. Снег скрипел под ботинками, снег лез за шиворот пальто, снег касался щек и тут же таял, стекая к подбородку. Чертов снег был везде. Эрику снова подумалось о том, что город теперь застеклен, как сувенирный шар, и если достаточно долго идти прямо, никуда не сворачивая, можно упереться в сплошную прозрачную стену. Проезжающие мимо машины выглядели кораблями, затерявшимися в буре. Редкие прохожие брели мимо, иногда случайно задевая его плечами, бормотали извинения, которые в ту же секунду тонули в снежной завесе, и Эрик не успевал ничего расслышать. Совершенно невозможно было разобрать, который час. Да что там, он даже не мог бы ответить, где сейчас находится, и сколько уже бредет, опустив голову.
Эрик мысленно приказал себе собраться и бороться с этим внутренним раздраем. Он свернул за угол и пошел по тротуару, на ходу выпрямляя плечи и пытаясь вскинуть подбородок, но снежные мухи мешали, мельтешили перед глазами, ослепляя. Руки в карманах пальто замерзли, пальцы словно задеревенели. Снежная завеса вдруг расступилась на секунду, выдавая неверный блеск неоновой рекламы бара. Ободренный возможностью согреться и пропустить стаканчик чего-нибудь горячительного, Эрик ускорил шаг, почти перейдя на бег. Ветер безумно засвистел и завыл в ушах, взметнул полы пальто. Вывеска снова мелькнула, уже намного ближе. Эрик почувствовал массивную металлическую ручку, и в несколько торопливых шагов преодолел расстояние до входа. Преодолел, но мгновенно столкнулся с препятствием, которое поначалу даже не смог разглядеть. Препятствие было мягким и, налетев на Эрика, хрипло и растерянно выдохнуло «Ой». Взревел ветер, устраивая из соседнего сугроба вихрь.
- Прости! – прокричал Эрик и замахал руками, в слепой попытке найти и поднять упавшего. – Эй! Где ты?
- Друг мой, боюсь я и сам ни черта не вижу, - виновато донеслось откуда-то справа. – Я…
Остаток фразы заглох и затерялся, но судя по отдельным обрывкам, которые удалось уловить Эрику, там было нечто про отбитую задницу. Леншерр хмыкнул, а затем зажмурился и глубоко вздохнул. Сосредоточиться в такой идиотской ситуации было непросто, так что ему потребовалось несколько секунд на то, чтобы ощутить часы, обхватывающие запястье протянутой вперед руки незнакомца. Они тикали едва слышно, но каждое движение шестеренок отдавалось у Эрика в голове, словно удары молота по наковальне.
- Держусь! – ликующе возвестил голос незнакомца, и секундой ранее за холодную руку Эрика уцепились пальцы, обтянутые мягкой тканью перчатки. – Ого!
Леншерр не стал спрашивать, что так удивило этого человека, и подал вторую руку. Незнакомец поднялся на ноги, но тут же снова чуть не упал, поскользнувшись. Эрик едва успел поймать его.
- Прошу, давай уже зайдем, а то этот чертов снег… - Эрик начинал нервничать, к тому же, он продрог, а вся эта возня ничуть не приближала вожделенного тепла и компании хорошего виски.
- Конечно, друг мой, - незнакомец подхватил Эрика под руку. – Ох, никак не могу нащупать ручку.
До Эрика донеслись звуки какой-то возни, легкие постукивания, будто этот человек вслепую решил простукивать дверь до тех пор, пока не найдет злосчастный кусок металла. Незнакомец при этом пытался шутить, а Эрику всё больше и больше казалось, что он просто над ним издевается, причем, совершенно незаслуженно. Наконец, шутник неловко пихнул его острым локтем в бок, низко гортанно рассмеялся, а их руки снова соприкоснулись.
- Твою мать! – едва слышно пробормотал Леншерр, и дверь отворилась сама, причем, так, будто её пнули. Время от времени это случалось с ним: способности выходили из-под контроля, неуловимо и так быстро, что он даже не успевал среагировать и остановиться. Как если бы распахнулся какой-то невидимый люк, с помощью которого удавалось сдерживаться, и вся сила словно поток воды вырвалась из него наружу, сметая всё на своём пути.
Эрик испуганно скосил взгляд на незнакомого парня, ожидая изумления, расспросов и воплей на весь бар. Но тот либо действительно ничего не заметил, либо весьма искусно и мастерски притворялся. Не глядя на Эрика, он изящно и ловко, словно кот, юркнул в теплое светящееся желтым нутро бара и принялся отряхиваться с совершенно неуместной, как считал Эрик, радостью. Потом помахал бармену, заулыбался и что-то сказал. Ему потребовалось буквально несколько секунд, чтобы проделать всё это, а заодно снять пальто, совсем тонкий шарф и повесить их на крючок у входа. Леншерр всё ещё топтался у порога, прилагая немалые усилия к тому, чтобы привыкнуть к свету, внезапному теплу и тающему на волосах снегу, постепенно превращающегося в мокрые дорожки на лице. В баре было очень шумно: взрывы хохота, звон стаканов, едва ли здесь можно было найти хоть один свободный столик. Он хотел поделиться своим наблюдением с тем парнем, но этот неуловимый тип уже со всем комфортом разместился у барной стойки, насмешил маленькую официантку с длинными светлыми волосами, заказал два виски и рассказал бармену один из тех бородатых анекдотов, которые обычно нравятся всем. Эрик оставил свое пальто рядом с одеждой парня, подошел и сел рядом.
- Меня зовут Чарльз Ксавье, - улыбнулся парень, снял темно-синие перчатки и аккуратно положил их на стойку. – И это меня вы только что сначала чуть не убили, а потом спасли, не позволив мучительно погибнуть в сугробе. Мне кажется, за это нужно выпить, да?
Манера Чарльза Ксавье беззаботно трепать языком с видом самого счастливого придурка на свете Эрика немного насторожила. Чарльзу на вид было не больше двадцати, он весь светился и успевал за минуту сделать столько всего, что Эрик едва мог уследить.
- Прости, что налетел на тебя, - снова извинился он только для того, чтобы хоть что-то сказать. – И лучше на «ты».
Чарльз низко хрипло рассмеялся, придвигая Эрику стакан с виски. Леншерр захлопал по карманам в надежде на то, что не забыл сигареты в комнате. Забыл. Конечно он их забыл, он же пулей вылетел оттуда, едва не кубарем скатившись по ступенькам и чуть не свернув шею на последнем пролете. Чертовы приступы паники, чтоб их. Он крепко задумался и не сразу заметил, что Чарльз уже с минуту сидит, протянув ему раскрытый портсигар, и с каким-то странным настороженным видом рассматривает его.
Эрику вымученно улыбнулся. Сигареты у Чарльза оказались легкими и дорогими, Эрик таких ещё никогда не курил. Он стрельнул ещё одну, запрятав её за ухо. Кто знает, удастся ли ему сегодня попасть домой. Чарльз оставил портсигар на стойке, давая понять, что Эрик может угощаться в любой момент, когда ему вздумается.
- А ты почему не куришь? – Леншерр с удовольствием затягивался и выпускал клубы дыма. Он постепенно успокаивался, согревался и наконец начал интересоваться новым знакомым.
Чарльз рассеянно отнял два пальца от виска, потер переносицу и, как показалось Эрику, сонно улыбнулся. Именно сонно, как человек, который только что грезил, а его бесцеремонно растолкали и выгнали на кухню варить кофе. Мысли о Чарльзе, утре и кофе показались несколько неуместными и жалкими, но они странно согревали.
- Я не любитель, - пояснил Ксавье. Рядом неожиданно громко засмеялись, и они оба вздрогнули. Чарльз сделал маленький глоток из своего стакана, поморщился. – А ношу их с собой для тех, кому они могут понадобиться.
- Странная философия, - Эрик затушил окурок в пепельнице. – Так ведь и разориться недолго. Или ты из тех богатеньких папенькиных сыночков, которым хоть всю жизнь трать, а всё равно не растратишь?
Чарльз именно так и выглядел: холеный, тонкий и аккуратный мальчишка. Да, его можно было назвать только мальчишкой, таким хрупким и молодым он выглядел. Раскрасневшиеся с мороза щеки, огромные синие глаза и растрепанная каштановая шевелюра. На носу – две забавные веснушки. Он был одет очень строго, даже просто, но чувствовалось, что каждая вещь сшита на заказ и стоила ему кучу денег. Однако, последний выпад Эрика, который по его расчётам должен был задеть Чарльза, не возымел должного эффекта.
- Мой отец умер, давно уже. Ты прав, я не нуждаюсь, - коротко ответил Ксавье и посмотрел Эрику прямо в глаза, ничуть не смутившись. Эрик вдруг почувствовал себя озлобленным на весь свет болваном и виновато моргнул. – Это не философия, просто мне так удобно. К тому же, как ты уже заметил, эта моя привычка весьма удобна для нас обоих. Иначе ты был бы вынужден обращаться к другим людям в этом баре или же выйти на улицу. Я же, в свою очередь, оказался бы в неприятной ситуации, оставшись на некоторое время в полном одиночестве, как брошенная на свидании девица. В том случае, если бы ты так и не нашел сигарет, вечер был бы испорчен тем, что ты бы нервничал, жевал салфетки и грубил. Таким образом, Эрик, я отблагодарил тебя за чудесное спасение, а теперь будь добр, мой друг, пей виски, ты совсем продрог. И, кажется, холод плохо сказывается на манерах.
Леншерр на протяжении лекции (иначе это и назвать было нельзя: мерный назидательный тон, правильные интонации, совсем не мальчишеский голос) примеривался сделать глоток из своего стакана, а когда всё-таки уловил правильный момент и поднес его к губам, руки вдруг задрожали, и часть напитка расплескалась на стойку, а другая часть - ему на брюки. Шутки и обмен колкостями закончились. Эрик едва вытерпел, пока бармен протрёт стойку и, погрозив им пальцем, удалится к другим посетителям.
- Ты назвал меня по имени, которого я ни разу при тебе не произнес вслух, - тихо и значительно сказал Леншерр, наклонившись к Чарльзу и забрав его стакан. – И не вздумай отрицать.
Руки всё ещё тряслись, пальцы не слушались. Чувство реальности куда-то от него ускользало. Разом вспомнился Шмидт, последние несколько месяцев постоянных переездов и ощущение того, что так спокойно быть просто не может. Ощущение непрекращающейся слежки, револьвер под подушкой и максимум металлических вещей в любом месте, где он останавливался. Тяжелых металлических вещей. Эрик инстинктивно потянулся ко всему, что было в поле досягаемости: часы, пепельницы, подстаканники, огнетушитель в углу.
- Успокойся, Эрик, Эрик Леншерр, - Чарльз коснулся пальцами его локтя.
Эрик дернулся. Конечно, они не оставят его в покое. Послали за ним мальчишку, чтобы ему в голову не пришло его подозревать. Глупого и напыщенного мальчишку в дорогих шмотках и с порочными раскрасневшимися губами. Идиот, какой же он идиот, что клюнул на этот трюк с падением у дверей.
- О, Эрик, - Чарльз растерянно улыбнулся, снова проехавшись средним и указательным пальцами по виску. Он делал это постоянно, словно у него болела голова. – Всё совсем не так, как ты думаешь. Меня никто не подсылал к тебе, и я не такой уж мальчишка: всего на пару лет тебя младше.
- Тогда кто ты, черт возьми, такой? И откуда знаешь, как меня зовут? – Эрик больно схватил Чарльза чуть выше локтя. – Объясни сейчас же или, клянусь, я выпущу тебе кишки прямо здесь.
- Я друг, - ответил Чарльз Ксавье, и Эрик с ужасом отметил, что он при этом не раскрыл рта, а слова прозвучали у самого Леншерра в голове. – Ты не один, Эрик.
Эрику показалось, что всё вокруг расплылось, а звуки стали глухими. Хорошо, что он сидел, иначе земля ушла бы из-под ног.
Они вывалились на улицу, где пурга уже закончилась, и снег блестел повсюду, переливаясь и искрясь. Оба здорово набрались, а потому теперь хватались друг за друга, то и дело поскальзываясь. Чарльз постоянно смеялся и просил, чтобы Эрик не вздумал на него падать. А Эрик только напряженно пыхтел в ответ, сосредоточенно переставляя ноги с величайшей осторожностью. Чарльз понял, что имеет дело с таким же, как он, необычным человеком, в ту секунду, когда Эрик подал ему руку у входа в бар. Леншерр так громко думал, когда пытался мысленно нащупать часы на запястье Чарльза, что его невозможно было не услышать. Ксавье почувствовал его сосредоточенность, ощутил его неосознанную радость, когда он нашел часы.
- Но я должен был убедиться, что понял всё правильно, и что мне не показалось, - пояснил Чарльз, нагнувшись. Он зачерпнул горсть снега и пустил блестящую пыль Эрику в лицо. Леншерр фыркнул и шутливо толкнул Чарльза так, что тот чуть не свалился.
- Дверь? – догадался Эрик, схватив Чарльза и притянув его к себе. Тот благодарно вцепился в подставленное плечо и улыбнулся.
- Да, трюк с ручкой, - ответил он. – Я слышал, как ты думал о ручке, то есть о том, как просто было бы тебе её открыть. И нарочно долго возился с ней, немного подталкивая тебя к той мысли, что быстрее справиться с этим самому, чем ждать, пока какой-то неуклюжий болван сориентируется.
- У тебя здорово получилось меня взбесить, - ухмыльнулся Эрик. И добавил, подумав. – Я был близок к тому, чтобы швырнуть тебя обратно в сугроб.
Чарльз залился смехом, уткнувшись носом Эрику в плечо. Они шли вперед, рассказывая друг другу о своих способностях. Эрик загадывал числа, и Чарльз произносил их вслух ещё до того, как Леншерр успевал о них только подумать. Чарльз был в таком бешеном восторге, что не мог заставить себя перестать улыбаться: он уже привык к тому, что делала Рейвен, его названная сестра, с годами это не становилось менее удивительным, но всё-таки приедалось. Чарльз всегда знал, что кроме них двоих существуют ещё и другие, особенные люди. Взаимодействие Эрика с металлом виделось ему едва ли не чудом. Дурацкая ссора с Рейвен и эта спонтанная поездка сделали свое дело. Чарльзу хотелось подумать о том, как уговорить Эрика уехать с ним, но в хмельную голову ничего не шло. Способности то обострялись, будто накаленная добела лампочка, то совсем пропадали, как пропадали порой радиосигналы, заставляя приемник выплевывать помехи и шипение. Так случалось из-за алкоголя, и когда Чарльз слишком сильно отпускал себя. Как сейчас, с Эриком.
- Кто такой Шмидт? – невпопад спросил Чарльз, бухаясь на заснеженную скамейку. – Ты очень громко подумал о нем, когда я назвал тебя по имени.
Эрик перестал улыбаться и отшатнулся от него, запустив пальцы обеих рук себе в волосы. Чарльз хватал губами морозный воздух, цепляясь за остатки реальности, но уже неуловимо тонул в образах: неприятный человек с холодными глазами, которого звали Шмидтом, и маленький Эрик рядом. В мыслях Чарльза промелькнули страшные картины пыток и издевательств, смерть женщины, которая, как подсказало ему сознание Эрика, была матерью. Он увидел и концлагерь, и умирающих на глазах у Эрика людей. Чарльз с большим трудом вынырнул из этого потока, ошарашенно глядя на Эрика.
- Прости, - пробормотал Ксавье. – Прости, я не знаю, что со мной. Совершенно себя не контролирую.
Эрик загнанно посмотрел на него и сделал ещё несколько шагов назад. У Чарльза в ушах до сих пор стояли крики маленького Эрика, тихий смех Шмидта. Его не оставляло видение: руки Клауса Шмидта на худых вздрагивающих плечах, обтянутых клетчатой тканью. Тихое, едва слышное «Пожалуйста, нет».
- Ты видел? – спросил Эрик. Голос дрожал, он весь побледнел.
Чарльзу было больно. У него раскалывалась голова, болела грудная клетка так, словно туда всунули раскаленный прут. Ксавье ослабленно откинулся на холодную спинку скамьи. Провел рукой по лбу, откидывая мокрые прилипшие пряди, выдохнул. Нужно успокоиться, подумал он. Как можно скорее успокоиться самому и привести в порядок Эрика.
- Это вышло случайно, - Чарльз встал и направился к Леншерру, стараясь ободряюще улыбнуться. – На какую-то долю секунды я растерялся, а твои воспоминания вспыхнули так ярко. Прости меня, мне очень жаль. Жаль твою маму. То, как тот человек с тобой поступил – это неправильно…
- Да что ты знаешь обо мне? – взорвался Эрик, отпихивая от себя Чарльза. – Что мне твоя жалость? Зачем ты вообще ко мне прицепился?
- Эрик, успокой свой мозг, - Чарльз приложил пальцы к виску. – Ты должен успокоиться. Я понимаю, как много всё это для тебя значит, правда. Но ты должен успокоиться прямо сейчас.
Чарльз произнес всё это у него в голове, и тут же зажмурился от вновь накатившей волны боли. Что-то явно пошло не так, потому что вместо того, чтобы послушаться его, Эрик опустился на снег и принялся закрывать лицо руками. Кажется, он плакал.
- Эрик, Эрик, прошу тебя, поднимайся, - прошептал Чарльз, присев рядом на корточки и тормоша его, обнимая за плечи. Вздрагивающие плечи, как в том воспоминании. Чарльза замутило.
- Проваливай, - выдохнул Эрик, отнимая руки от лица и глядя на Чарльза. – Проваливай, Чарльз Ксавье. Я не нуждаюсь ни в твоей гребаной компании, ни в твоем сочувствии. Я убью каждого ублюдка, каждого, кто сделал это со мной, с мамой, я всех их убью! Слышишь? Они все умрут, и они будут знать, за что. А ты проваливай к своей успешной жизни, уходи, уходи, иначе я раскрашу твою интеллигентную физиономию так, что никто тебя не узнает.
- Ты этого не сделаешь, - уверенно сказал Чарльз, мысленно посылая команду Эрику. Но ничего не вышло: Эрик привстал и коротко ударил Чарльза в висок. Ксавье завалился на бок.
- Пошел вон, мозготрах хренов! - надсадно крикнул Эрик. Он резко вскочил на ноги и пнул Чарльза носком ботинка в живот. Чарльз застонал, прикрывая голову руками.
- Я просто хочу помочь, - тихо проговорил он. – Эрик, поверь, я хочу помочь.
Такой ярости, какую сейчас транслировал вокруг себя Леншерр, Чарльз не чувствовал ещё никогда. Его буквально оглушало ненавистью, страхом и болью.
- Чарльз? – Эрик положил руку ему на плечо и перевернул на спину. Осторожно стер кровь с виска. – Чарльз, прости меня. Мне очень страшно.
Снова пошел снег, но на этот раз тихий и мелкий, Чарльз подумал о звездной пыли, сыплющейся с небес с вкрадчивым шелестением. Крошечные колкие снежинки падали на лицо и губы. Перекошенное страхом и паникой лицо Эрика, а выше, над ним бескрайнее небо, затянутое тучами. Чарльз тускло улыбнулся.
- Поможешь подняться? – он сел, держась за протянутую руку. - В который раз за сегодня.
Эрику не становилось легче. Всю дорогу до того дома, где он снимал комнату, Чарльз пытался с ним поговорить, пытался прорваться к нему в мысли и хоть как-то поддержать. Но ни одна попытка не достигла цели, все они разбились, ударяясь о выстроенную стену темных мыслей. Ксавье злился и чувствовал себя совершенно беспомощным. Он привык помогать в любой момент, когда захочет, когда посчитает нужным. Пар изо рта превращался в лед. Чарльзу даже удалось убедить Рейвен, в какой-то момент совсем отчаявшуюся, не делать с собой ничего; побороть её желание умереть. А тут он был почти бессилен, и это выбивало воздух из легких.
Теперь Эрик сидел на продавленной кровати, весь переполненный воспоминаниями, и Чарльз мог их видеть, но привести Эрика в чувство никак не получалось. Леншерр закурил, щурясь. ШмидтШмидтШмидтШмидт – чеканилось в его мыслях.
- Эрик, прекрати себя накручивать, - устало попросил Чарльз, но Леншерр даже не посмотрел на него, продолжив пялиться на дымящуюся сигарету.
Это было невыносимо. Чарльз ощущал физическую боль от мыслей Эрика и не мог закрыться. Он приложился лбом к холодному стеклу, прикрыв глаза. Выстрел, расширившиеся от удивления детские глаза, спокойная улыбка Шмидта. Его снова затошнило.
- Да ради всего святого, - Чарльз в несколько шагов преодолел расстояние до кровати и, опустившись Эрику на колени, с силой потянул за загривок и впился губами в его губы.
Леншерр выронил сигарету от удивления, и она задымилась на полу, сгорая до фильтра. Чарльз был легким, теплым и очень мягким на ощупь. Эрик неуверенно положил руки ему на талию. Его мысли заметались в полном хаосе, и Чарльз с удовлетворением отметил, что изумление от происходящего начисто вытеснило все воспоминания о Шмидте. Ксавье, вдохновленный своим успехом, принялся жадно вылизывать приоткрытый рот Эрика, ощущая горечь и растущее возбуждение в них обоих. Широкие грубые ладони забрались сначала под жилет, а затем выправили рубашку из брюк. Теперь Эрик думал только о том, как сильно хочет Чарльза, и у Чарльза кружилась голова от того, что он считывал.
- У меня сто лет никого не было, - виновато прошептал Эрик, на секунду останавливаясь. – Ты уверен, что тебе это нужно?
- Я помогу, - Чарльз расстегнул его брюки и скользнул пальцами под резинку белья. Задохнулся, ощутив, как под его прикосновениями отзывается и напрягается сильнее горячая, истекающая смазкой, плоть.
Они избавлялись от одежды суматошно, быстро, торопясь. Кровать надсадно скрипела под их движениями, и Эрику приходилось постоянно ловить Чарльза, который едва не соскальзывал на пол. Эрик целовал его спину, целовал поясницу и спускался ниже, вылизывая ямочку. Чарльз прогибался и стонал, цепляясь то за матрас, то за спинку. Он отзывался на каждое прикосновение, открывался и отдавался полностью, без остатка. Эрик уложил его на спину и, разведя ноги, полностью вобрал в рот влажный член. Ксавье заметался и спихнул подушку на пол. Толкнулся бедрами вверх, потом ещё и ещё. Эрик удерживал разъезжающиеся в стороны коленки и старательно сосал, расслабляя горло, а Чарльз только стонал его именем, низко и хорошо. Ничего подходящего в качестве смазки у Эрика не было, и Чарльз, прочитав это в его мыслях, развел ноги шире. Чего ты ждешь, сказал Чарльз. И тут же вскрикнул от горячей пульсирующей головки, прижимающейся и проталкивающейся в него.
- Не бойся, - хрипло проговорил Эрик.
Чарльз так и не понял, как это случилось. Ещё секунду назад он был в маленькой съемной комнатке, на всхлипывающей старой кровати под человеком, который хотел его до безумия. Ещё секунду назад он ерзал и вскидывал бедра, а ноги, обвитые вокруг чужой поясницы, постоянно соскальзывали. Ещё секунду назад он всеми силами настраивался на Эрика, чувствуя, как понемногу возвращаются способности, и как ожесточенное лицо Леншерра сглаживается под внушением Чарльза. Ксавье проникал в его разум, наводя там порядок, отодвигая страшные воспоминания куда-то на задворки, заменяя всё нежностью, желанием, теплом. А потом…
Потом он оказался в воде. Обжигающе ледяная вода, в которой он мгновенно промерзает до кишок. Но не останавливается, не паникует, а только ныряет глубже, вылавливая тонущего мужчину. Чарльз прижимается к его спине, обхватывая поперек груди. Это Эрик, Эрик Леншерр. Он не хочет отпускать уплывающую от него подводную лодку, но Чарльз приказывает ему, мысленно, и он слушается.
- Кто ты такой? – спрашивает Эрик, отплевываясь, вода хлещет ему в лицо.
- Я Чарльз Ксавье, - говорит Чарльз и сам удивляется тому, что Эрик не узнает его. Леншерр выглядит старше, глаза у него сейчас совсем другие.
Чарльз видит, как они становятся друзьями, а потом любовниками. Как отыскивают других мутантов, и как они все сотрудничают с ФБР, господь милосердный, с ФБР! Клауса Шмидта, того человека из кошмаров Эрика, теперь зовут Себастьяном Шоу. Я убью его, говорит Эрик каждый день, как тогда в парке под снегом. Чарльз просит его не делать этого, ходит попятам, пытается убедить в том, что месть не принесет облегчения и покоя. А Эрик отвечает, что ему не нужен чертов покой, что это не для него, и чтобы Чарльз катился со своими наставлениями куда подальше. Эрик странно улыбается и говорит, пусть Чарльз детей воспитывает, благо у него их теперь полный дом. Они трахаются по всему огромному дому в Вестчестере, и однажды на них натыкается рыжий парень, Чарльз знает, что его зовут Шоном Кэссэди. Парень смешно краснеет до самых ушей и убегает. Ночами Эрик приходит в комнату Чарльза и остается с ним до утра. Дальше несколько картинок затерто, и Чарльз не совсем понимает, что происходит. А потом Эрик в нелепом костюме и подобием шлема на голове взмахивает рукой, и пуля, пущенная женщиной по имени Мойра, попадает в Чарльза. И это больно, ужасно больно, Чарльз с картинки кричит, и Чарльз настоящий кричит тоже. Он видит себя в одинокой пустой комнате: сгорбленные вздрагивающие плечи, коротко остриженный затылок, инвалидное кресло. Рядом маячит странное синее существо, похожее на помесь медведя и снежного человека. Эрика с ним больше нет, и Чарльзу больно от этого. Больно Чарльзу в кресле, жалкому инвалиду, и больно Чарльзу настоящему. Он знает, что там, в грядущем, он больше не сможет прочитать Эрика, который перестанет быть собой.
- Чарли? Эй! – Эрик поцеловал его в ключицу и, соскользнув, лег рядом. – Ты в порядке?
- Главное, что ты теперь в порядке, - ответил Чарльз с видом человека, который только что едва не утонул.
Эрик затих, прижимая его к себе, а Чарльз прошептал «Магнето». Эрик взволнованно посмотрел на него, спрашивая, в чем дело. Ксавье не ответил, только знакомым жестом прижал пальцы к виску, бросив торопливо:
- Спи.
И Эрик заснул, а Чарльз долго ещё рассматривал его, сравнивая с человеком со страшных картинок будущего. До боли не хотелось верить в то, что всё увиденное – правда. Он вспомнил детство, когда осознание того, что ему просто приснился кошмарный сон, приносило облегчение. Как никогда Чарльз нуждался в этом сейчас. Чтобы кто-нибудь сказал «Брось, Чарли, это же просто дурной сон!». И он бы поверил, рассмеялся в ответ. Но рядом не было никого, кроме Эрика, которому суждено, и Чарльз уверен в этом, стать его врагом. Избавление от такого будущего казалось очевидным, но Чарльз не принял его. Не мог принять. Он оделся, торопливо поцеловал спящего Эрика, коснулся пальцами щек.
- Забудь всё, что сегодня произошло, - прошептал Чарльз, склонившись к самому его уху. – Забудь мое лицо.
Он вышел на улицу, прислонился к стене дома. Дрожащими пальцами нащупал в складках пальто портсигар. Выудил оттуда сигарету, неловко закурил. Хотелось заплакать, но никак не получалось. Чарльз поднял руку, обтянутую перчаткой, к голове и приставил пальцы к виску на манер дула пистолета. Жалко, едва не всхлипывая, рассмеялся.
- Забудь его. Сейчас же.
Радостно и остервенело, ветер подхватил Чарльза и понес прочь от дома, в одной из комнат которого обнаженный Эрик растерянно сидел на кровати и не мог понять, откуда взялась эта черная бездонная дыра в его воспоминаниях. На плетеном стуле он нашел несколько сигарет дорогой марки, заботливо уложенных одна к другой.
****
- Мне кажется, будто я тебя знал раньше, - говорит Эрик Леншерр.
Чарльз отрывает взгляд от шахматной доски, и на секунду в его глазах вспыхивает испуг. Но он мгновенно успокаивается и откидывается на мягкую спинку кресла. Сидит так некоторое время, а потом подается вперед и делает ход. Эрик сверлит его взглядом.
- Будто, знаешь, мы встречались когда-то.
- Наверное, в прошлой жизни, - мягко улыбается Чарльз. – Твой ход, Эрик.
От:
Название: “Burn My Shadow”
Жанр: драма
Рейтинг: NC-17
Пейринг: Эрик Леншерр/Чарльз Ксавье
Размер: 4400 слов
Предупреждение: в некотором роде АУ по отношению к способностям героев
Дисклеймер: Все герои принадлежат Марвелу.
Burn My Shadow
I have burned my tomorrows
And I stand inside today
At the edge of the future
And my dreams all fade away
Unkle “Burn My Shadow”
And I stand inside today
At the edge of the future
And my dreams all fade away
Unkle “Burn My Shadow”
Огни выглядели размытыми, подмигивая тут и там, среди танцующих крупных снежных хлопьев. Большой город казался Эрику заключенным в стеклянный шар, который хорошенько встряхнули чьи-то неспокойные руки. Неон потускнел, светодиоды затерялись в снежном безумии. По неизвестной ему самому причине, Эрику вдруг почувствовал смесь тревоги и тоски, плотным комком осевшую в грудной клетке так, что захотелось откашляться. Такое случалось часто, с тех самых пор, как Леншерр стал предоставлен самому себе. Обычно, Эрик избавлялся от тревоги очередным переездом. Работал, чтобы собрать денег на новый билет в один конец и, прихватив немногочисленные пожитки, сбегал от необоснованных страхов, приступов паники, не оставляющих его детских кошмаров. Так у Эрика появлялась надежда на то, что какое-то призрачное «там» окажется лучше чертовски неприветливого «здесь». Некоторое время новое место казалось спокойным, и он даже начинал постепенно приводить мысли в порядок, сортировать, раскладывать по полочкам. А потом что-то резко менялось, как внезапно меняется ветер, и ровные стопочки мыслей и воспоминаний разлетались, смешивались, превращались в мусор. Появлялись сны, тяжелые и до того страшные, что Эрик боялся засыпать, предпочитая коротать ночи за черной неблагодарной работой, любой, какая только подворачивалась под руку.
Вот и сейчас, когда Эрик смотрел в окно своей маленькой съемной каморки, наблюдая за рассыпающимися в снежных вихрях неоновыми вывесками, его едва не согнуло пополам от ужаса. Леншерр резко и порывисто обернулся, будто ждал, что за его спиной кто-то стоит. Пустая маленькая комната, плетеный стул и разваливающаяся кровать без постельного белья, с одним тонким полосатым матрасом, дистрофичной подушкой и изъеденным молью пледом – вот и всё, что он увидел. И никаких силуэтов по углам, никаких монстров под кроватью. Но руки, вопреки всему, задрожали. Эрик вытянул вперед левую, согнул и разогнул длинные пальцы, бросил тяжелый взгляд на кровать, мысленно нащупывая её металлический каркас. Он попытался сконцентрироваться на одном этом железном скелете, чтобы успокоиться. Каркас загудел, спинка кровати прогнулась с низким гудением, образовывая нелепую вогнутую дугу. Эрик отдернул руку, так, словно обжегся, удивленно посмотрел на кончики пальцев. В комнате оставаться он больше не мог: от одной только мысли об этом волосы на загривке вставали дыбом, а пальцы на ногах поджимались.
Ветер выплюнул Эрику в лицо горсть снега, подхватил, подтолкнул в спину и погнал вперед. Снег скрипел под ботинками, снег лез за шиворот пальто, снег касался щек и тут же таял, стекая к подбородку. Чертов снег был везде. Эрику снова подумалось о том, что город теперь застеклен, как сувенирный шар, и если достаточно долго идти прямо, никуда не сворачивая, можно упереться в сплошную прозрачную стену. Проезжающие мимо машины выглядели кораблями, затерявшимися в буре. Редкие прохожие брели мимо, иногда случайно задевая его плечами, бормотали извинения, которые в ту же секунду тонули в снежной завесе, и Эрик не успевал ничего расслышать. Совершенно невозможно было разобрать, который час. Да что там, он даже не мог бы ответить, где сейчас находится, и сколько уже бредет, опустив голову.
Эрик мысленно приказал себе собраться и бороться с этим внутренним раздраем. Он свернул за угол и пошел по тротуару, на ходу выпрямляя плечи и пытаясь вскинуть подбородок, но снежные мухи мешали, мельтешили перед глазами, ослепляя. Руки в карманах пальто замерзли, пальцы словно задеревенели. Снежная завеса вдруг расступилась на секунду, выдавая неверный блеск неоновой рекламы бара. Ободренный возможностью согреться и пропустить стаканчик чего-нибудь горячительного, Эрик ускорил шаг, почти перейдя на бег. Ветер безумно засвистел и завыл в ушах, взметнул полы пальто. Вывеска снова мелькнула, уже намного ближе. Эрик почувствовал массивную металлическую ручку, и в несколько торопливых шагов преодолел расстояние до входа. Преодолел, но мгновенно столкнулся с препятствием, которое поначалу даже не смог разглядеть. Препятствие было мягким и, налетев на Эрика, хрипло и растерянно выдохнуло «Ой». Взревел ветер, устраивая из соседнего сугроба вихрь.
- Прости! – прокричал Эрик и замахал руками, в слепой попытке найти и поднять упавшего. – Эй! Где ты?
- Друг мой, боюсь я и сам ни черта не вижу, - виновато донеслось откуда-то справа. – Я…
Остаток фразы заглох и затерялся, но судя по отдельным обрывкам, которые удалось уловить Эрику, там было нечто про отбитую задницу. Леншерр хмыкнул, а затем зажмурился и глубоко вздохнул. Сосредоточиться в такой идиотской ситуации было непросто, так что ему потребовалось несколько секунд на то, чтобы ощутить часы, обхватывающие запястье протянутой вперед руки незнакомца. Они тикали едва слышно, но каждое движение шестеренок отдавалось у Эрика в голове, словно удары молота по наковальне.
- Держусь! – ликующе возвестил голос незнакомца, и секундой ранее за холодную руку Эрика уцепились пальцы, обтянутые мягкой тканью перчатки. – Ого!
Леншерр не стал спрашивать, что так удивило этого человека, и подал вторую руку. Незнакомец поднялся на ноги, но тут же снова чуть не упал, поскользнувшись. Эрик едва успел поймать его.
- Прошу, давай уже зайдем, а то этот чертов снег… - Эрик начинал нервничать, к тому же, он продрог, а вся эта возня ничуть не приближала вожделенного тепла и компании хорошего виски.
- Конечно, друг мой, - незнакомец подхватил Эрика под руку. – Ох, никак не могу нащупать ручку.
До Эрика донеслись звуки какой-то возни, легкие постукивания, будто этот человек вслепую решил простукивать дверь до тех пор, пока не найдет злосчастный кусок металла. Незнакомец при этом пытался шутить, а Эрику всё больше и больше казалось, что он просто над ним издевается, причем, совершенно незаслуженно. Наконец, шутник неловко пихнул его острым локтем в бок, низко гортанно рассмеялся, а их руки снова соприкоснулись.
- Твою мать! – едва слышно пробормотал Леншерр, и дверь отворилась сама, причем, так, будто её пнули. Время от времени это случалось с ним: способности выходили из-под контроля, неуловимо и так быстро, что он даже не успевал среагировать и остановиться. Как если бы распахнулся какой-то невидимый люк, с помощью которого удавалось сдерживаться, и вся сила словно поток воды вырвалась из него наружу, сметая всё на своём пути.
Эрик испуганно скосил взгляд на незнакомого парня, ожидая изумления, расспросов и воплей на весь бар. Но тот либо действительно ничего не заметил, либо весьма искусно и мастерски притворялся. Не глядя на Эрика, он изящно и ловко, словно кот, юркнул в теплое светящееся желтым нутро бара и принялся отряхиваться с совершенно неуместной, как считал Эрик, радостью. Потом помахал бармену, заулыбался и что-то сказал. Ему потребовалось буквально несколько секунд, чтобы проделать всё это, а заодно снять пальто, совсем тонкий шарф и повесить их на крючок у входа. Леншерр всё ещё топтался у порога, прилагая немалые усилия к тому, чтобы привыкнуть к свету, внезапному теплу и тающему на волосах снегу, постепенно превращающегося в мокрые дорожки на лице. В баре было очень шумно: взрывы хохота, звон стаканов, едва ли здесь можно было найти хоть один свободный столик. Он хотел поделиться своим наблюдением с тем парнем, но этот неуловимый тип уже со всем комфортом разместился у барной стойки, насмешил маленькую официантку с длинными светлыми волосами, заказал два виски и рассказал бармену один из тех бородатых анекдотов, которые обычно нравятся всем. Эрик оставил свое пальто рядом с одеждой парня, подошел и сел рядом.
- Меня зовут Чарльз Ксавье, - улыбнулся парень, снял темно-синие перчатки и аккуратно положил их на стойку. – И это меня вы только что сначала чуть не убили, а потом спасли, не позволив мучительно погибнуть в сугробе. Мне кажется, за это нужно выпить, да?
Манера Чарльза Ксавье беззаботно трепать языком с видом самого счастливого придурка на свете Эрика немного насторожила. Чарльзу на вид было не больше двадцати, он весь светился и успевал за минуту сделать столько всего, что Эрик едва мог уследить.
- Прости, что налетел на тебя, - снова извинился он только для того, чтобы хоть что-то сказать. – И лучше на «ты».
Чарльз низко хрипло рассмеялся, придвигая Эрику стакан с виски. Леншерр захлопал по карманам в надежде на то, что не забыл сигареты в комнате. Забыл. Конечно он их забыл, он же пулей вылетел оттуда, едва не кубарем скатившись по ступенькам и чуть не свернув шею на последнем пролете. Чертовы приступы паники, чтоб их. Он крепко задумался и не сразу заметил, что Чарльз уже с минуту сидит, протянув ему раскрытый портсигар, и с каким-то странным настороженным видом рассматривает его.
Эрику вымученно улыбнулся. Сигареты у Чарльза оказались легкими и дорогими, Эрик таких ещё никогда не курил. Он стрельнул ещё одну, запрятав её за ухо. Кто знает, удастся ли ему сегодня попасть домой. Чарльз оставил портсигар на стойке, давая понять, что Эрик может угощаться в любой момент, когда ему вздумается.
- А ты почему не куришь? – Леншерр с удовольствием затягивался и выпускал клубы дыма. Он постепенно успокаивался, согревался и наконец начал интересоваться новым знакомым.
Чарльз рассеянно отнял два пальца от виска, потер переносицу и, как показалось Эрику, сонно улыбнулся. Именно сонно, как человек, который только что грезил, а его бесцеремонно растолкали и выгнали на кухню варить кофе. Мысли о Чарльзе, утре и кофе показались несколько неуместными и жалкими, но они странно согревали.
- Я не любитель, - пояснил Ксавье. Рядом неожиданно громко засмеялись, и они оба вздрогнули. Чарльз сделал маленький глоток из своего стакана, поморщился. – А ношу их с собой для тех, кому они могут понадобиться.
- Странная философия, - Эрик затушил окурок в пепельнице. – Так ведь и разориться недолго. Или ты из тех богатеньких папенькиных сыночков, которым хоть всю жизнь трать, а всё равно не растратишь?
Чарльз именно так и выглядел: холеный, тонкий и аккуратный мальчишка. Да, его можно было назвать только мальчишкой, таким хрупким и молодым он выглядел. Раскрасневшиеся с мороза щеки, огромные синие глаза и растрепанная каштановая шевелюра. На носу – две забавные веснушки. Он был одет очень строго, даже просто, но чувствовалось, что каждая вещь сшита на заказ и стоила ему кучу денег. Однако, последний выпад Эрика, который по его расчётам должен был задеть Чарльза, не возымел должного эффекта.
- Мой отец умер, давно уже. Ты прав, я не нуждаюсь, - коротко ответил Ксавье и посмотрел Эрику прямо в глаза, ничуть не смутившись. Эрик вдруг почувствовал себя озлобленным на весь свет болваном и виновато моргнул. – Это не философия, просто мне так удобно. К тому же, как ты уже заметил, эта моя привычка весьма удобна для нас обоих. Иначе ты был бы вынужден обращаться к другим людям в этом баре или же выйти на улицу. Я же, в свою очередь, оказался бы в неприятной ситуации, оставшись на некоторое время в полном одиночестве, как брошенная на свидании девица. В том случае, если бы ты так и не нашел сигарет, вечер был бы испорчен тем, что ты бы нервничал, жевал салфетки и грубил. Таким образом, Эрик, я отблагодарил тебя за чудесное спасение, а теперь будь добр, мой друг, пей виски, ты совсем продрог. И, кажется, холод плохо сказывается на манерах.
Леншерр на протяжении лекции (иначе это и назвать было нельзя: мерный назидательный тон, правильные интонации, совсем не мальчишеский голос) примеривался сделать глоток из своего стакана, а когда всё-таки уловил правильный момент и поднес его к губам, руки вдруг задрожали, и часть напитка расплескалась на стойку, а другая часть - ему на брюки. Шутки и обмен колкостями закончились. Эрик едва вытерпел, пока бармен протрёт стойку и, погрозив им пальцем, удалится к другим посетителям.
- Ты назвал меня по имени, которого я ни разу при тебе не произнес вслух, - тихо и значительно сказал Леншерр, наклонившись к Чарльзу и забрав его стакан. – И не вздумай отрицать.
Руки всё ещё тряслись, пальцы не слушались. Чувство реальности куда-то от него ускользало. Разом вспомнился Шмидт, последние несколько месяцев постоянных переездов и ощущение того, что так спокойно быть просто не может. Ощущение непрекращающейся слежки, револьвер под подушкой и максимум металлических вещей в любом месте, где он останавливался. Тяжелых металлических вещей. Эрик инстинктивно потянулся ко всему, что было в поле досягаемости: часы, пепельницы, подстаканники, огнетушитель в углу.
- Успокойся, Эрик, Эрик Леншерр, - Чарльз коснулся пальцами его локтя.
Эрик дернулся. Конечно, они не оставят его в покое. Послали за ним мальчишку, чтобы ему в голову не пришло его подозревать. Глупого и напыщенного мальчишку в дорогих шмотках и с порочными раскрасневшимися губами. Идиот, какой же он идиот, что клюнул на этот трюк с падением у дверей.
- О, Эрик, - Чарльз растерянно улыбнулся, снова проехавшись средним и указательным пальцами по виску. Он делал это постоянно, словно у него болела голова. – Всё совсем не так, как ты думаешь. Меня никто не подсылал к тебе, и я не такой уж мальчишка: всего на пару лет тебя младше.
- Тогда кто ты, черт возьми, такой? И откуда знаешь, как меня зовут? – Эрик больно схватил Чарльза чуть выше локтя. – Объясни сейчас же или, клянусь, я выпущу тебе кишки прямо здесь.
- Я друг, - ответил Чарльз Ксавье, и Эрик с ужасом отметил, что он при этом не раскрыл рта, а слова прозвучали у самого Леншерра в голове. – Ты не один, Эрик.
Эрику показалось, что всё вокруг расплылось, а звуки стали глухими. Хорошо, что он сидел, иначе земля ушла бы из-под ног.
Они вывалились на улицу, где пурга уже закончилась, и снег блестел повсюду, переливаясь и искрясь. Оба здорово набрались, а потому теперь хватались друг за друга, то и дело поскальзываясь. Чарльз постоянно смеялся и просил, чтобы Эрик не вздумал на него падать. А Эрик только напряженно пыхтел в ответ, сосредоточенно переставляя ноги с величайшей осторожностью. Чарльз понял, что имеет дело с таким же, как он, необычным человеком, в ту секунду, когда Эрик подал ему руку у входа в бар. Леншерр так громко думал, когда пытался мысленно нащупать часы на запястье Чарльза, что его невозможно было не услышать. Ксавье почувствовал его сосредоточенность, ощутил его неосознанную радость, когда он нашел часы.
- Но я должен был убедиться, что понял всё правильно, и что мне не показалось, - пояснил Чарльз, нагнувшись. Он зачерпнул горсть снега и пустил блестящую пыль Эрику в лицо. Леншерр фыркнул и шутливо толкнул Чарльза так, что тот чуть не свалился.
- Дверь? – догадался Эрик, схватив Чарльза и притянув его к себе. Тот благодарно вцепился в подставленное плечо и улыбнулся.
- Да, трюк с ручкой, - ответил он. – Я слышал, как ты думал о ручке, то есть о том, как просто было бы тебе её открыть. И нарочно долго возился с ней, немного подталкивая тебя к той мысли, что быстрее справиться с этим самому, чем ждать, пока какой-то неуклюжий болван сориентируется.
- У тебя здорово получилось меня взбесить, - ухмыльнулся Эрик. И добавил, подумав. – Я был близок к тому, чтобы швырнуть тебя обратно в сугроб.
Чарльз залился смехом, уткнувшись носом Эрику в плечо. Они шли вперед, рассказывая друг другу о своих способностях. Эрик загадывал числа, и Чарльз произносил их вслух ещё до того, как Леншерр успевал о них только подумать. Чарльз был в таком бешеном восторге, что не мог заставить себя перестать улыбаться: он уже привык к тому, что делала Рейвен, его названная сестра, с годами это не становилось менее удивительным, но всё-таки приедалось. Чарльз всегда знал, что кроме них двоих существуют ещё и другие, особенные люди. Взаимодействие Эрика с металлом виделось ему едва ли не чудом. Дурацкая ссора с Рейвен и эта спонтанная поездка сделали свое дело. Чарльзу хотелось подумать о том, как уговорить Эрика уехать с ним, но в хмельную голову ничего не шло. Способности то обострялись, будто накаленная добела лампочка, то совсем пропадали, как пропадали порой радиосигналы, заставляя приемник выплевывать помехи и шипение. Так случалось из-за алкоголя, и когда Чарльз слишком сильно отпускал себя. Как сейчас, с Эриком.
- Кто такой Шмидт? – невпопад спросил Чарльз, бухаясь на заснеженную скамейку. – Ты очень громко подумал о нем, когда я назвал тебя по имени.
Эрик перестал улыбаться и отшатнулся от него, запустив пальцы обеих рук себе в волосы. Чарльз хватал губами морозный воздух, цепляясь за остатки реальности, но уже неуловимо тонул в образах: неприятный человек с холодными глазами, которого звали Шмидтом, и маленький Эрик рядом. В мыслях Чарльза промелькнули страшные картины пыток и издевательств, смерть женщины, которая, как подсказало ему сознание Эрика, была матерью. Он увидел и концлагерь, и умирающих на глазах у Эрика людей. Чарльз с большим трудом вынырнул из этого потока, ошарашенно глядя на Эрика.
- Прости, - пробормотал Ксавье. – Прости, я не знаю, что со мной. Совершенно себя не контролирую.
Эрик загнанно посмотрел на него и сделал ещё несколько шагов назад. У Чарльза в ушах до сих пор стояли крики маленького Эрика, тихий смех Шмидта. Его не оставляло видение: руки Клауса Шмидта на худых вздрагивающих плечах, обтянутых клетчатой тканью. Тихое, едва слышное «Пожалуйста, нет».
- Ты видел? – спросил Эрик. Голос дрожал, он весь побледнел.
Чарльзу было больно. У него раскалывалась голова, болела грудная клетка так, словно туда всунули раскаленный прут. Ксавье ослабленно откинулся на холодную спинку скамьи. Провел рукой по лбу, откидывая мокрые прилипшие пряди, выдохнул. Нужно успокоиться, подумал он. Как можно скорее успокоиться самому и привести в порядок Эрика.
- Это вышло случайно, - Чарльз встал и направился к Леншерру, стараясь ободряюще улыбнуться. – На какую-то долю секунды я растерялся, а твои воспоминания вспыхнули так ярко. Прости меня, мне очень жаль. Жаль твою маму. То, как тот человек с тобой поступил – это неправильно…
- Да что ты знаешь обо мне? – взорвался Эрик, отпихивая от себя Чарльза. – Что мне твоя жалость? Зачем ты вообще ко мне прицепился?
- Эрик, успокой свой мозг, - Чарльз приложил пальцы к виску. – Ты должен успокоиться. Я понимаю, как много всё это для тебя значит, правда. Но ты должен успокоиться прямо сейчас.
Чарльз произнес всё это у него в голове, и тут же зажмурился от вновь накатившей волны боли. Что-то явно пошло не так, потому что вместо того, чтобы послушаться его, Эрик опустился на снег и принялся закрывать лицо руками. Кажется, он плакал.
- Эрик, Эрик, прошу тебя, поднимайся, - прошептал Чарльз, присев рядом на корточки и тормоша его, обнимая за плечи. Вздрагивающие плечи, как в том воспоминании. Чарльза замутило.
- Проваливай, - выдохнул Эрик, отнимая руки от лица и глядя на Чарльза. – Проваливай, Чарльз Ксавье. Я не нуждаюсь ни в твоей гребаной компании, ни в твоем сочувствии. Я убью каждого ублюдка, каждого, кто сделал это со мной, с мамой, я всех их убью! Слышишь? Они все умрут, и они будут знать, за что. А ты проваливай к своей успешной жизни, уходи, уходи, иначе я раскрашу твою интеллигентную физиономию так, что никто тебя не узнает.
- Ты этого не сделаешь, - уверенно сказал Чарльз, мысленно посылая команду Эрику. Но ничего не вышло: Эрик привстал и коротко ударил Чарльза в висок. Ксавье завалился на бок.
- Пошел вон, мозготрах хренов! - надсадно крикнул Эрик. Он резко вскочил на ноги и пнул Чарльза носком ботинка в живот. Чарльз застонал, прикрывая голову руками.
- Я просто хочу помочь, - тихо проговорил он. – Эрик, поверь, я хочу помочь.
Такой ярости, какую сейчас транслировал вокруг себя Леншерр, Чарльз не чувствовал ещё никогда. Его буквально оглушало ненавистью, страхом и болью.
- Чарльз? – Эрик положил руку ему на плечо и перевернул на спину. Осторожно стер кровь с виска. – Чарльз, прости меня. Мне очень страшно.
Снова пошел снег, но на этот раз тихий и мелкий, Чарльз подумал о звездной пыли, сыплющейся с небес с вкрадчивым шелестением. Крошечные колкие снежинки падали на лицо и губы. Перекошенное страхом и паникой лицо Эрика, а выше, над ним бескрайнее небо, затянутое тучами. Чарльз тускло улыбнулся.
- Поможешь подняться? – он сел, держась за протянутую руку. - В который раз за сегодня.
Эрику не становилось легче. Всю дорогу до того дома, где он снимал комнату, Чарльз пытался с ним поговорить, пытался прорваться к нему в мысли и хоть как-то поддержать. Но ни одна попытка не достигла цели, все они разбились, ударяясь о выстроенную стену темных мыслей. Ксавье злился и чувствовал себя совершенно беспомощным. Он привык помогать в любой момент, когда захочет, когда посчитает нужным. Пар изо рта превращался в лед. Чарльзу даже удалось убедить Рейвен, в какой-то момент совсем отчаявшуюся, не делать с собой ничего; побороть её желание умереть. А тут он был почти бессилен, и это выбивало воздух из легких.
Теперь Эрик сидел на продавленной кровати, весь переполненный воспоминаниями, и Чарльз мог их видеть, но привести Эрика в чувство никак не получалось. Леншерр закурил, щурясь. ШмидтШмидтШмидтШмидт – чеканилось в его мыслях.
- Эрик, прекрати себя накручивать, - устало попросил Чарльз, но Леншерр даже не посмотрел на него, продолжив пялиться на дымящуюся сигарету.
Это было невыносимо. Чарльз ощущал физическую боль от мыслей Эрика и не мог закрыться. Он приложился лбом к холодному стеклу, прикрыв глаза. Выстрел, расширившиеся от удивления детские глаза, спокойная улыбка Шмидта. Его снова затошнило.
- Да ради всего святого, - Чарльз в несколько шагов преодолел расстояние до кровати и, опустившись Эрику на колени, с силой потянул за загривок и впился губами в его губы.
Леншерр выронил сигарету от удивления, и она задымилась на полу, сгорая до фильтра. Чарльз был легким, теплым и очень мягким на ощупь. Эрик неуверенно положил руки ему на талию. Его мысли заметались в полном хаосе, и Чарльз с удовлетворением отметил, что изумление от происходящего начисто вытеснило все воспоминания о Шмидте. Ксавье, вдохновленный своим успехом, принялся жадно вылизывать приоткрытый рот Эрика, ощущая горечь и растущее возбуждение в них обоих. Широкие грубые ладони забрались сначала под жилет, а затем выправили рубашку из брюк. Теперь Эрик думал только о том, как сильно хочет Чарльза, и у Чарльза кружилась голова от того, что он считывал.
- У меня сто лет никого не было, - виновато прошептал Эрик, на секунду останавливаясь. – Ты уверен, что тебе это нужно?
- Я помогу, - Чарльз расстегнул его брюки и скользнул пальцами под резинку белья. Задохнулся, ощутив, как под его прикосновениями отзывается и напрягается сильнее горячая, истекающая смазкой, плоть.
Они избавлялись от одежды суматошно, быстро, торопясь. Кровать надсадно скрипела под их движениями, и Эрику приходилось постоянно ловить Чарльза, который едва не соскальзывал на пол. Эрик целовал его спину, целовал поясницу и спускался ниже, вылизывая ямочку. Чарльз прогибался и стонал, цепляясь то за матрас, то за спинку. Он отзывался на каждое прикосновение, открывался и отдавался полностью, без остатка. Эрик уложил его на спину и, разведя ноги, полностью вобрал в рот влажный член. Ксавье заметался и спихнул подушку на пол. Толкнулся бедрами вверх, потом ещё и ещё. Эрик удерживал разъезжающиеся в стороны коленки и старательно сосал, расслабляя горло, а Чарльз только стонал его именем, низко и хорошо. Ничего подходящего в качестве смазки у Эрика не было, и Чарльз, прочитав это в его мыслях, развел ноги шире. Чего ты ждешь, сказал Чарльз. И тут же вскрикнул от горячей пульсирующей головки, прижимающейся и проталкивающейся в него.
- Не бойся, - хрипло проговорил Эрик.
Чарльз так и не понял, как это случилось. Ещё секунду назад он был в маленькой съемной комнатке, на всхлипывающей старой кровати под человеком, который хотел его до безумия. Ещё секунду назад он ерзал и вскидывал бедра, а ноги, обвитые вокруг чужой поясницы, постоянно соскальзывали. Ещё секунду назад он всеми силами настраивался на Эрика, чувствуя, как понемногу возвращаются способности, и как ожесточенное лицо Леншерра сглаживается под внушением Чарльза. Ксавье проникал в его разум, наводя там порядок, отодвигая страшные воспоминания куда-то на задворки, заменяя всё нежностью, желанием, теплом. А потом…
Потом он оказался в воде. Обжигающе ледяная вода, в которой он мгновенно промерзает до кишок. Но не останавливается, не паникует, а только ныряет глубже, вылавливая тонущего мужчину. Чарльз прижимается к его спине, обхватывая поперек груди. Это Эрик, Эрик Леншерр. Он не хочет отпускать уплывающую от него подводную лодку, но Чарльз приказывает ему, мысленно, и он слушается.
- Кто ты такой? – спрашивает Эрик, отплевываясь, вода хлещет ему в лицо.
- Я Чарльз Ксавье, - говорит Чарльз и сам удивляется тому, что Эрик не узнает его. Леншерр выглядит старше, глаза у него сейчас совсем другие.
Чарльз видит, как они становятся друзьями, а потом любовниками. Как отыскивают других мутантов, и как они все сотрудничают с ФБР, господь милосердный, с ФБР! Клауса Шмидта, того человека из кошмаров Эрика, теперь зовут Себастьяном Шоу. Я убью его, говорит Эрик каждый день, как тогда в парке под снегом. Чарльз просит его не делать этого, ходит попятам, пытается убедить в том, что месть не принесет облегчения и покоя. А Эрик отвечает, что ему не нужен чертов покой, что это не для него, и чтобы Чарльз катился со своими наставлениями куда подальше. Эрик странно улыбается и говорит, пусть Чарльз детей воспитывает, благо у него их теперь полный дом. Они трахаются по всему огромному дому в Вестчестере, и однажды на них натыкается рыжий парень, Чарльз знает, что его зовут Шоном Кэссэди. Парень смешно краснеет до самых ушей и убегает. Ночами Эрик приходит в комнату Чарльза и остается с ним до утра. Дальше несколько картинок затерто, и Чарльз не совсем понимает, что происходит. А потом Эрик в нелепом костюме и подобием шлема на голове взмахивает рукой, и пуля, пущенная женщиной по имени Мойра, попадает в Чарльза. И это больно, ужасно больно, Чарльз с картинки кричит, и Чарльз настоящий кричит тоже. Он видит себя в одинокой пустой комнате: сгорбленные вздрагивающие плечи, коротко остриженный затылок, инвалидное кресло. Рядом маячит странное синее существо, похожее на помесь медведя и снежного человека. Эрика с ним больше нет, и Чарльзу больно от этого. Больно Чарльзу в кресле, жалкому инвалиду, и больно Чарльзу настоящему. Он знает, что там, в грядущем, он больше не сможет прочитать Эрика, который перестанет быть собой.
- Чарли? Эй! – Эрик поцеловал его в ключицу и, соскользнув, лег рядом. – Ты в порядке?
- Главное, что ты теперь в порядке, - ответил Чарльз с видом человека, который только что едва не утонул.
Эрик затих, прижимая его к себе, а Чарльз прошептал «Магнето». Эрик взволнованно посмотрел на него, спрашивая, в чем дело. Ксавье не ответил, только знакомым жестом прижал пальцы к виску, бросив торопливо:
- Спи.
И Эрик заснул, а Чарльз долго ещё рассматривал его, сравнивая с человеком со страшных картинок будущего. До боли не хотелось верить в то, что всё увиденное – правда. Он вспомнил детство, когда осознание того, что ему просто приснился кошмарный сон, приносило облегчение. Как никогда Чарльз нуждался в этом сейчас. Чтобы кто-нибудь сказал «Брось, Чарли, это же просто дурной сон!». И он бы поверил, рассмеялся в ответ. Но рядом не было никого, кроме Эрика, которому суждено, и Чарльз уверен в этом, стать его врагом. Избавление от такого будущего казалось очевидным, но Чарльз не принял его. Не мог принять. Он оделся, торопливо поцеловал спящего Эрика, коснулся пальцами щек.
- Забудь всё, что сегодня произошло, - прошептал Чарльз, склонившись к самому его уху. – Забудь мое лицо.
Он вышел на улицу, прислонился к стене дома. Дрожащими пальцами нащупал в складках пальто портсигар. Выудил оттуда сигарету, неловко закурил. Хотелось заплакать, но никак не получалось. Чарльз поднял руку, обтянутую перчаткой, к голове и приставил пальцы к виску на манер дула пистолета. Жалко, едва не всхлипывая, рассмеялся.
- Забудь его. Сейчас же.
Радостно и остервенело, ветер подхватил Чарльза и понес прочь от дома, в одной из комнат которого обнаженный Эрик растерянно сидел на кровати и не мог понять, откуда взялась эта черная бездонная дыра в его воспоминаниях. На плетеном стуле он нашел несколько сигарет дорогой марки, заботливо уложенных одна к другой.
****
- Мне кажется, будто я тебя знал раньше, - говорит Эрик Леншерр.
Чарльз отрывает взгляд от шахматной доски, и на секунду в его глазах вспыхивает испуг. Но он мгновенно успокаивается и откидывается на мягкую спинку кресла. Сидит так некоторое время, а потом подается вперед и делает ход. Эрик сверлит его взглядом.
- Будто, знаешь, мы встречались когда-то.
- Наверное, в прошлой жизни, - мягко улыбается Чарльз. – Твой ход, Эрик.
-
-
10.01.2012 в 19:59хотя стирание памяти - очень интересный ход
спасибо, было интересно почитать)
-
-
10.01.2012 в 20:08Фик замечательный! Мне сцена в баре очень понравилась!
Как не вовремя у Чарльза третий глаз открылся(( Ты же ученый, Ксавье ты должен менять реальность, а не покоряться ей!
извините, накипело)
-
-
10.01.2012 в 20:19Вах, весьма оригинальный ход, не встречал такого ранее *__* Сцена знакомства умилила до невозможности - Чарльз такой хитрюшка))
Хорош момент с сигаретами - как в моменте с "лекцией", как и после расставания. И, конечно, сами герои - живые и объемные.
Единственное - очень хотелось ХЭ, но в описанной ситуации я увы его не вижу
В любом случае, спасибо тебе, Санта, еще раз - это восхитительный подарок!
-
-
10.01.2012 в 23:30Я искренне за наличие Чарльза в этой постели, но хотелось бы чуть больше описания "пути" в туда.
-
-
12.01.2012 в 06:29А история... история удивительная. В момент "перехода" прямо что то оборвалось внутри... И это холодное, отстраненное повествование о том, что будет, в очередной раз вызвало чувство предопределенности, невозможности что-то изменить.
Поразил реализм, с которым история написана, даже не могу сказать, в чем именно это заключается, но есть в ней что то очень жизненное.
Чарльз... то, как он переживал эмоции Эрика, как они отдавались в нем болью, прямо тоже сердце защемило... Ну зачем? Зачем он все опять за всех решил?
В общем да, у меня слишком много эмоций накопилось...)
Текст потрясающий, спасибо)))
-
-
13.01.2012 в 15:20А вот мне бы версию, отчего Чарльз не мог справиться с Эриком, а потом у него получилось.
-
-
13.01.2012 в 16:32Ну может быть, но это больше уже на уровне наших догадок. Честно говоря, будь это кинк-фест, то это объяснение стало бы первым пришедшим на ум и единственно верным, ну а тут очень много и детально расписана ситуация до, потом не меньше после, а почему вдруг постель, а не пощечина или кирпич, которые не менее хорошо отвлекают от истерики или воздействуют как последнее антишоковое средство , не совсем понятно.
А вот мне бы версию, отчего Чарльз не мог справиться с Эриком, а потом у него получилось.
Возможно у Чарльза "приливы-отливы" способностей, связанные с фазами Луны и погодными явлениями?
-
-
13.01.2012 в 16:43пощечина или кирпич
я бы на месте Ксавье не рискнула)
Возможно у Чарльза "приливы-отливы" способностей, связанные с фазами Луны и погодными явлениями?
какая соблазнительная версия). но там все в пределах одной ночи...
-
-
13.01.2012 в 18:30я бы на месте Ксавье не рискнула)
Ну, можно ведь и ментальным "кирпичом" стукнуть и у Эрика-без-шлема никаких шансов.
какая соблазнительная версия). но там все в пределах одной ночи...
Тогда просто ждем авторского объяснения. Как читатель, я очень покладиста и сговорчива на обоснованные версии.
-
-
25.06.2014 в 02:46Лично мне очень понравился момент, когда Эрик думает о том, что Чарльза подослали и о его порочных губах, а тот считывает и смотрит "растерянно", словно не ожидал. Ну красотища же *_*
-
-
09.07.2016 в 16:48